Собственно, нас вообще есть не заставляли.
Не хочешь есть того, что на стол поставлено (всегда свежее бабуся готовила, вчерашней еды не бывало) -
- Жару тебе горячего! - и свободен.
Нас, помнится, очень это смешило: жару (то есть раскалённых углей) горячего, как будто он холодный бывает.
Так вот на второй, а уж на третий день - точно, никаких пирогов - плюшек - тортов - конфет - пастилы- зефира - фруктов
уже не хотелось, а хотелось хлёбова, как это бабуся называла. Суп мог быть любым, конечно.
Но борщ
повторялся чаще прочей лапши куриной (самодельной, само собой), рассольника или харчо.
Он и у классиков прославлен недаром, особенно у исходивших слюной от голода в двадцатые.
Парочка цитат:
Через пять минут председатель сидел за столом в своей маленькой столовой. Супруга его принесла из кухни
аккуратно нарезанную селедочку, густо посыпанную зеленым луком. Никанор Иванович налил лафитничек, выпил,
налил второй, выпил, подхватил на вилку три куска селедки... и в это время позвонили,
а Пелагея Антоновна внесла дымящуюся кастрюлю, при одном взгляде на которую сразу можно было догадаться,
что в ней, в гуще огненного борща, находится то, чего вкуснее нет в мире, - мозговая кость.
Проглотив слюну, Никанор Иванович заворчал, как пес:
- А чтоб вам провалиться! Поесть не дадут. Не пускай никого, меня нету, нету. Насчет квартиры скажи,
чтобы перестали трепаться. Через неделю будет заседание...
Супруга побежала в переднюю, а Никанор Иванович разливательной ложкой поволок из огнедышащего озера -
ее, кость, треснувшую вдоль. И в эту минуту в столовую вошли двое граждан, а с ними почему-то очень
бледная Пелагея Антоновна. При взгляде на граждан побелел и Никанор Иванович и поднялся.
Михаил Афанасьевич Булгаков, Мастер и Маргарита.
вторая цитата:
Ночью Варваре приснился страшный сон. Иссохший от высокого чувства Васисуалий глодал белые шпоры
на сапогах военного врача. Это было ужасно. На лице врача было покорное выражение, словно у коровы,
которую доит деревенский вор. Шпоры гремели, зубы лязгали. В страхе Варвара проснулась.
Желтое японское солнце светило в упор, затрачивая всю свою силу на освещение такой мелочишки,
как граненая пробочка от пузырька с одеколоном «Турандот». Клеенчатый диван был пуст.
Варвара повела очами и увидела Васисуалия. Он стоял у открытой дверцы буфета, спиной к кровати, и громко чавкал.
От нетерпения и жадности он наклонялся, притопывал ногой в зеленом чулке и издавал носом свистящие и хлюпающие звуки.
Опустошив высокую баночку консервов, он осторожно снял крышку с кастрюли и, погрузив пальцы в холодный борщ,
извлек оттуда кусок мяса. Если бы Варвара поймала мужа за этим занятием даже в лучшие времена их брачной жизни,
то и тогда Васисуалию пришлось бы худо. Теперь же участь его была решена.
— Лоханкин! — сказала она ужасным голосом. От испуга голодающий выпустил мясо, которое шлепнулось обратно в кастрюлю,
подняв фонтанчик из капусты и морковных звезд. С жалобным воем кинулся Васисуалий к дивану.
Варвара молча и быстро одевалась.
Файнзильберг и Катаев, Золотой телёнок.
В память Васисуалия Лоханкина и в честь прошедшего праздника морковку звёздочками порезала)
Приятного всем аппетита!
